С кадрами очень тяжело. Сразу после кризиса 2008 года была большая текучка. Сейчас сложился коллектив. Журналисты у нас только мужчины — большая редкость для современных газет. Когда меня спрашивают, что их заставляет трудиться иногда по 16 часов в сутки, я отвечаю, что наша работа дает им чувство самоуважения и возможность самореализации.

Я сама пришла в газету сразу после университета. А в конце 90-х, когда я вышла из декрета, наш главный редактор сообщил, что собирается уходить. «Будешь моим замом?» Долго отказывалась — у меня ребенок маленький. Но он все же уговорил. Когда мы начали с бухгалтером разбираться, выяснили, что у газеты нет ни юридического статуса, ни устава. В 2000 году в журнале «Профессия — журналист» я нашла примерный устав автономной некоммерческой организации. Это сейчас многие СМИ регистрируются как АНО, а тогда такой статус был редкостью. Теперь у нас пять частных лиц учредители издания.

В начале 2000-х мы активно обменивались опытом с коллегами из Барнаула и других городов, ездили на стажировки, устраивали совместные пикники. На всех семинарах Юрий Петрович Пургин, руководитель «Алтапресс», повторял: «Когда встает выбор между защитой власти или читателей, настоящий журналист будет защищать читателя». Это стало нашим кредо.
Мы решили стать центром общественной жизни и, скорее всего, как независимое издание по-другому бы не выжили. Сейчас, в условиях резкого падения доходов, я знаю, что, если нам придется обращаться за помощью к читателям, они придут и помогут, в том числе и финансово. Добрые дела не остаются без последствий.

Первой социальной акцией газеты стал сбор гуманитарной помощи военным во время второй чеченской кампании. Около 10 или 12 тонн отправили. Мы поняли, что это не так сложно. Когда мне начинают рассказывают, что никто не помогает, я не соглашаюсь. В Сибири люди суровые, но отзывчивые.

В год, когда в Подмосковье были большие пожары, у нас на границе с Казахстаном, в Михайловском районе, полностью сгорела деревня Николаевка. Весь край включился в помощь. За два дня наши читатели собрали помощь. Мы кинули клич в соцсетях, набрали громадный автобус. Чистейшее постельное белье, среди прочего, привезли, куртки детские, другую одежду. Мы приехали на третьи сутки, еще дымились сгоревшие дома.

Я себя ощущаю журналистом и общественным деятелем. Зарплату я и мои ребята получаем за журналистскую работу. Но это тесно связано. Нас всего пять человек. Мы выпускаем две газеты, делаем сайт и ведем соцсети. Мы бы в жизни не справились, если бы не наши читатели. То, что они нам пишут, становится основой для журналистских расследований и публикаций. Откуда бы я узнала, что воды нет? У меня дома вода всегда есть, я же не побегу по городу? А сейчас я знаю все точки в городе, где нет воды. Наши читатели написали мне все поминутно: куда обращались, куда звонили. Они уже знают, как правильно надо описывать ситуацию — мы же их этому учили.

Мы готовим общественных контролеров. Без них мы не могли бы проводить наши расследования. Мы не просто показываем документацию, но и рассказываем, что можно делать. Девять человек официально получили корочки общественных контролеров экологической направленности. Они могут работать в рейдах. Люди очень инициативные. Например, когда в качестве скотомогильника стали использовать озерко — наши общественные контролеры оперативно через WhatsApp прислали нам фото. Когда были расследования по незаконным поборам в детских садах, привлекали экономистов, педагогов. Но мы шли к такому сотрудничеству 10 лет.

В свое время мы уволили замглавы администрации города. Он очень хотел получить деньги, которые полагаются для приобретения жилья молодым специалистам. Для этого он продал свою квартиру брату жены, но сам остался там жить. Получил около миллиона рублей. После нашей публикации завели уголовное дело — и его уволили.

В 2019 году мы добились остановки хищнической вырубки леса. Было проведено расследование, наказаны виновные, а на месте зияющих проплешин мы с читателями и лесничеством высадили более 25 тысяч саженцев ели. На журналистском форуме я рассказывала про нашу борьбу. Ко мне подошли коллеги и спросили, а вам не было страшно, что вас застрелят из-за куста? Я никогда об этом не думала. А недавно едем с фотокором нашим, я рассказываю про такой вопрос коллег. Он говорит: «А у меня была такая мысль. Я старался вас как-то подальше от кустов держать». В 90-е годы, бывало, мне и окна камнями били. Но тогда такое у многих было. Мы никогда не думали о возможных угрозах.

Десять лет ушло на то, чтобы доказать, что мы не враги власти, что мы не подрывники в тылу врага. Мы — соединительный мост, который помогает власти и людям понять друг друга. Бывает, конфликтуем. Зимой было много критики в связи с действиями властей во время бурана, который замел наш район в буквальном смысле.

Мы договаривались с волонтерами, развозили продукты бабушкам. Сейчас мы бьемся, чтобы решить проблему с водой. Мы не ремонтируем скважины, но мы провоцируем власти быстрее заниматься этой работой. Жители откровенно высказывают все, что думают, и в газете, и на наших страницах в соцсетях. Но мы даем и комментарий главы района, и комментарий ответственного человека, который объясняет, когда ситуация будет исправлена. Какой смысл стрелять вхолостую, если ничего не будет сделано?

Мне важно хоть на чуточку изменить ситуацию, добиться решения, которое будет на пользу людям. Да, бывает, чиновники обижаются. Но время проходит, обиды уходят, остается понимание, что наши острые публикации работают на развитие территории.

На территории Змеиногорского района мы уже научили людей говорить власти все, что думают, а в соседних районах жители еще робкие. В Третьяковский район приехали наш юрист и эколог. На встречу по мусорной реформе пришло около 400 человек. Юрист вышла после встречи как из бани.

Был у нас семейный проект — консультации гинеколога, психолога, педиатра, юриста. К психологу в первое время не ходили. «Как это — я попрусь к психологу со своими семейными проблемами?» К середине проекта стали приходить семьями. Психолог прыгала от счастья: «Поверили!»

Какие-то проекты появляются сами собой, и реализуют их уже наши читатели и партнеры. Родительский совет возник из необходимости общаться приемным родителям. Они сами собираются, когда возникают серьезные проблемы. Некоторое время назад остро стоял вопрос контрабанды спиртного и наркотиков. Первыми на удочки попадаются дети. Мы провели круглый стол, был большой скандал, много замечаний в адрес полиции. Но вода камень точит. При помощи барнаульского ОМОНа, Росгвардии дома торговцев наркотиками дважды штурмовали, они под судом. Люди смотрят на нас, видят, что можно что-то полезное сделать. «Дурной» пример заразителен.

Первую в городе современную детскую площадку тоже мы установили. В глубинке у муниципалитетов раньше никогда не было денег. Мы написали заявку на небольшой краевой грант. Кинули клич по городу, с миру по нитке еще 20 тысяч рублей собрали. У кого не было денег, пришли асфальт месить. Но в первую же ночь наши хулиганы выломали из свежего бетона все конструкции. Мы поплакали, но деваться некуда, установили заново. По собственной инициативе пришли ребята из «Молодой гвардии» и неделю сидели караулили. Кому-то, говорят, даже морду набили. До сих пор эта площадка действует.

Общество становится более ответственным. Раньше была позиция «А что мы можем? А мы ничего не можем». Потом появилась позиция «Кругом враги, все против нас, а мы несчастные, забитые, никому не нужны». Сейчас есть понимание у людей, что они нужны и им нужно сообщество. Это настолько сложный и интересный процесс! Наши жители научились благодарить за помощь, сами научились правильно помогать.

Приходят и говорят, можно мы отвезем бабушке продукты, — зимой в страшный буран так было. Даже критика власти переходит в цивилизованные формы. За последние два года, тьфу-тьфу-тьфу, ни единого митинга не было. Зачем им где-то митинг проводить в отведенном гайд-парке, где их никто не услышит? Они могут прийти, все высказать и получить ответ. Мы часто проводим встречи, круглые столы.

Переломный момент был пять лет назад. Компания по переработке вторичных отходов обогатительных фабрик начала вывозить шлак. Они работают на нашей территории, портят дороги, а бюджет города ничего от их бизнеса не получал. Жители улицы, по которой ездят их грузовики и портят дороги, обратились к нам за помощью. Мы провели круглый стол в администрации города, пригласили туда компанию, жителей. Глава города сидел и краснел. Но компания обещала выплатить в бюджет города 12 миллионов рублей и заасфальтировать ряд улиц. Этого добились жители. Они поняли, что могут достичь желаемого.

Сейчас, в условиях изоляции, нам оказывают помощь все, кто только может. Но это экстремальная ситуация. А когда без экстрима — какой смысл раз в два месяца везти продукты многодетной семье. Не проще ли дать возможность этой семье заработать? Мы пригласили народных мастеров и попросили провести мастер-классы для многодетных мам и для детей, кто хочет. Учили вязать, делать гончарные изделия. Даже если выхлоп будет 30%, разве это плохо? Многодетной семье можно просто привезти продукты, а можно подарить семена элитного картофеля и проследить, чтобы они его вырастили. Сейчас мы выясняем, есть ли огороды. Засажены ли. У нас сельская местность, и семье, если у них пять — восемь детей, не выжить без своего хозяйства, надо и детей учить жить на земле.

Раньше каждый год проходила акция «Соберем детей в школу». Мы просто переводили деньги на счет и не знали, как их потратят. А в прошлом году решили, что возьмем одну семью, соберем все, что нужно к школе, оденем и опубликуем. Мы собрали одного школьника, а еще 23 ребенка жители района собрали за свой счет. Ко мне потом пришла предпринимательница и сказала: «У меня каждый год вымогали деньги на эту акцию, я с такой неохотой их отдавала, а сейчас взяла за руку двух ребят, пошла их и одела».

И все же самое большое мое личное достижение — то, что сформировался замечательный коллектив, мы понимаем друг друга с полуслова, с полувзгляда. Бывает, на планерках ругаемся так, что не дай Бог. Но в каждой редакции обычно есть звезда, а у нас — команда!

Автор: Александр Гатилин